Почетная смогистка Алина Витухновская 

Когда при мне в том или ином контексте упоминали Бродского, особенно чтобы доказать, что в 60-е – 70-е годы именно он определял поэтическую парадигму, я не обращал внимания, потому что вырос и сформировался в кругу людей, для которых Бродский был тем же, что и Солженицын. То есть ничем. 
Но два дня назад я провел ночь с продвинутой девчонкой. Между слияниями в экстазе я рассказывал ей всякие истории про 60-е годы, в том числе про наш СМОГ, Самое Молодое Общество Гениев. О том, что наш великий замысел был таков, что Батшев должен был сменить Рождественского, Губанов Вознесенского, Алейников Евтушенко, Басилова Ахмадулину. 
Чего-то рассказывал ей дальше. Вдруг девчонка меня перебила: «А кто должен был сменить Бродского?» 
Я объяснил, что никакого Бродского, как и Солженицына, в нашем диссидентском сообществе на дух не воспринимали. 
Мы еще поболтали и, как она выражается, поползали друг по другу, и в перерыве я задумался. Черт, действительно образовался какой-то вакуум. Не хватает того, кто в 60-е – 70-е отважился бы бросить вызов Бродскому, которого мы все дружно не то что бы ненавидели, а просто он для нас вообще не существовал. В смысле некому было стать его альтернативой. 
Положа руку на сердце, тот наш проект реализовался частично. По-настоящему Великим Поэтом стал Губанов, Батшев стушевался и ушел куда-то не в ту степь, прозябая в тени Володи Буковского, Алейников, как меня уверяют, написал классные мемуары. Насчет Басиловой Господь с ней, что взять с одинокой пожилой женщины. 
И тут меня осенило. Блин, природа не терпит пустоты. Если бы Алина Витухновская появилась на поэтическом горизонте чуть-чуть раньше, и ее пронзительные чеканные строки обрушивались бы на собравшихся возле памятника Маяковскому году этак в 1961-м, а мы, великие эксперты тех лет, пьянствовали в правительственном доме на Кутузовском проспекте в квартире Гагика Арзуманяна (в смысле его отца – первого секретаря компартии Армении), где принимались многие судьбоносные решения и распределяли, кто кого сменит, то, вне всякого сомнения, Алина вошла бы в золотую пятерку как первая среди равных. 
Тем более, что когда я завожу речь современной о поэзии, мне какие-то засранцы то и дело пытаются тыкать в рожу Бродским. Мол, как можно без него обойтись. 
Меня, когда я болтал в постели с девчонкой, осенило. Хорошо, СМОГ, как мы задумывали, не вышиб из поэтического космоса четырех опостылевших персонажей. При советской власти вообще все шло наперекосяк. КГБ свое дело знало, и в 60-е – 70-е годы Бродского раскручивали как «поэтическую ипостась» проекта «Солженицын», зомбируя тоннами его графоманских строф мозги «ценителей поэзии». А одновременно четверо, как мы их называли, «официальных представителей неофициальной поэзии» строчили доносы в ЦК и КГБ с требованием нейтрализовать «четырех бездарностей, которые наступают им на пятки». 
Зато «пятого гения» пусть и с опозданием прикончила его же оружием Алина Витухновская, по божественному или дьявольскому (как ей угодно) праву заняв его место. 
Возмездие настигло самозванца, пусть даже и после конца советской власти. 
Алина нашла нерв Бродского, его кощеево острие иглы, поняла, в чем его смерть, и стала работать именно в его просодии. Она, как настоящий диверсант, проникла в его космос и мироощущение, взорвала там все, стерла с лица земли, потом оккупировала и стала полноправной хозяйкой и царицей. 
Фактически Алина украла атомную бомбу у ее изобретателя ради того, чтобы усовершенствовать и актуализировать смертоносное оружие, заменив в термоядерном механизме графоманию на поэзию XXI века. Такие подвиги достойны самых высших наград Бога, а не каких-то там «нобелевок». 
Теперь я спокоен. В области поэзии все встало на свои места. Чего, к великому сожалению, нельзя сказать о политике. 

И. Дудинский