Мертвые рыбы

В этот город, смотри, мы уже приезжали.

В этот город, смотри, мы уже возвращались 

обратно.

Помнишь, эту же рыбу мы ели?

Хрупкокосточки рыбьи вот так же хрустели.

Помнишь, эту же рыбу мы ели когда-то?

Эту рыбу, смотри, мы уже узнавали.

Эту рыбу, смотри, мы когда-то уже узнавали.

И с большими глазами вот так же она 

не смотрела.

И молчала та рыба, как рыба, как каждая 

рыба умела,

Как умеют все рыбы, как каждая рыба 

молчала.

Как умеют все рыбы, как каждая рыба молчала.

Ей «алло!» в телефон вы кричите смешно 

и напрасно.

И зеленая рыба тогда притворяется красной.

А на вкус вы подлог ощутите едва ли.

Было слово в конце, а в начале молчание рыб.

Да услышит его всяк имеющий уши.

Океан онемевший, себя превращающий в сушу,

Назревает кровавой рекой, образуя нарыв.

Полюс севера лопнул. Все реки на север текут.

Север юга. Северюга проносится мимо.

Все дороги ведут и выводят из Рима.

И голодные рыбы по мертвому морю плывут.

Акула

Акула луковиц целует пулю в губы.

Усами улицы обвито мясо страсти.

И плачет горе-лук-амурных игр. На части

Разъято целое расстрелянного Куба.

Лубочных истин спит геометричность.

И в пустоту вещает Заратустра.

Лобок отчизны, выбритый до хруста,

Не соблазнит отверженную личность.

* * *

Не пой, красавица, при мне

Ты этих шпенглеровских песен.

Из присягающих войне,

Лишь я – Война. Ведь круг наш тесен.

Противоречья в мире нет.

В нем остается междустрочье

Поэт учтив, как пистолет.

И так кроваво многоточье,

Что в глубине сибирских руд,

Холодных войн и звездных битв

Не пропадет ваш скорбный кнут

В метафизических кульбитах.

Я эстетически мораль –

Никак иначе понимаю.

Кто пел вам дифирамбы – врал.

От нимбов явно изнывая.

Он был мучительный хорек,

Не различавший ваших нимбов.

Его вы звали Рагнарек

За изумленное «спасибо».

Я политичный моралист.

С лица воды не пить, но с ваты!

Откуда вы опять взялись,

Пассионарные приматы?

Пассионарна-спасена,

Зачем, безмозглая крестьянка,

Ты прочитала Генона,

Хотя считалась гегельянка?

Пусть в Склифе тьмы,

Пусть в каземате тьмы,

С раскосыми и жадными глазами

Вы кажетесь кому-то образами,

По невозможности платить взаймы.

А я скорей – политик, не эстет

И осторожна к сумеречным дамам.

Пусть с диадемой

Пусть с идиотизмом,

Но нет ума, изысканности нет

В уныло-бесталантном атлантизме.

Я чувствую подобие вины,

Не потакая этому таланту.

Но я – Война, а вы – пажи войны.

Пассионарий вы, с огромным бантом,

Лишь девочка, с понтами сатаны. 

Ссылка на публикацию: http://www.ng.ru/poetry/2017-09-28/15_905_war.html