Холодная девочка Лида

Холодная девочка Лида.

Зачем же она холодна?

В какие глубины Аида

Когда-то ступала она?

На ладан дышу Атлантиды,

И, брезгуя миром людей,

Холодную девочку Лиду

Желаю еще холодней.

* * *

С каждым годом я

Ограничиваю свой

Словарный запас,

Тем более интимные (якобы) 

связи,

Тем более литературу 

для чтенья.

Все, что не публично,

Делает нас

Объектами личного

Наблюдения.

А я не хочу на себя 

смотреть.

Я вижу смерть.

Щелкунчик Ницше

Когда голов орешки грецкие

Скучающий Щелкунчик 

выберет,

То Смерть придет, как сказка 

детская,

Придет она, Богиня Гибели.

Грядут кровавые репрессии

Во вновь отстроенных 

Бастилиях.

Голубоглазым скучно бестиям,

Они тоскуют по насилию.

И арестанты ждут 

пристанища,

Чтоб вместе бредить 

Революцией.

А на допросах их товарищи

Безлицым хохотом смеются.

К глухим богам взывают 

нищие

И глупо молятся убогие.

И Истина ясна, как Ницше.

И гнилостны останки бога.

* * *

Смерть похожа на леденцы,

Похожа на черепаху 

без панциря,

На одуванчик в аду, 

оставшийся без пыльцы.

Смерть не имеет «рацио».

Только Смерти дано Иметь.

Жизнь не имеет хватки.

В ней невозможно «терпеть», 

«вертеть»?

(не важно в каком порядке).

Всё, что есть, всё, что может 

быть,

Похоже не тон, на блик.

Это скорее попытки жить

Через русский язык.

Это некое НЛП,

Почти плененье нуля.

Попытка видеть 

(а не смотреть)

Голого короля.

Это метафора как пароль

Для мира, где всё обман.

Лучистая майя. Голый король –

Неких неправд гарант.

Только «не быть» – абсолют 

предел,

Понятий, слов тождество,

Бездна, в которую ты глядел.

То самое Ничего.

Та – кощеева смерть в себе,

То, с иглою яйцо.

Колокол, что звонит по тебе,

Сказка с плохим концом.

Место, с которого разглядеть

После проще, чем до.

То, что жизнь похожа 

на смерть

И более ни на что.

То ли чего-то желает Русь

То ли чего-то желает Русь,

То ли нам скучно без,

Все безразлично уже, 

так пусть

Кружится черный бес.

Бредит больной серебряный 

Блок.

Начинается страшный век.

Каждый раз, когда умирает 

бог,

Рождается человек.

Город ложится в свой 

Питер-гроб.

Народ похотливо пьян.

Блудливых рабов собирают, 

чтоб

Выдавливать кровь в стакан.

И, выпив жадно, мотать на ус

Водоросли их тел.

У тех, кто любит их липкий 

вкус,

Лица бледны, как мел.

И хищностью морд, насекомой 

тьмой,

чудовищем рыхлых рыл

Морщинисто-общий узор 

сквозь гной

Их тайную суть открыл.

Лилианокование черного человека

Вы, Извращенцы Хороших 

Манер,

Вы, Развиватели 

Интеллекта.

Выстройтесь в очередь 

к пистолету

В роли туристов 

в «Англетер».

Вы в идеально чистом белье,

Вас встретит эсэсовская 

мягкость 60-х.

Вас приглашает Ночной 

Портье

В камеры и палаты.

Вам предложат изведать 

тоталитарный садизм,

Чувство при близости 

пистолета,

Искусство (в частности 

концептуализм),

И тайну смерти русского 

поэта.  

Ссылка на публикацию: http://www.ng.ru/poetry/2015-07-09/5_vituh.html