Н.М.: Как получилось так, что общаясь ранее с людьми, разделявшими консервативные и традиционалистские ценности, сейчас Вы выступаете резко против как этих ценностей, так и тех людей, которые их по-прежнему поддерживают, пропагандируют и всячески распространяют?

А.В.: Начнём с того, что я не впадаю в истерические крайности так называемой «рукопожатной» публики. Я общалась и готова общаться с теми людьми, которые мне интересны. Что же мне теперь с ними не здороваться, как у нас это принято? Это довольно глупо.

Плюс, среди этих людей есть интересные персонажи, например Гейдар Джемаль, если не касаться его исламских взглядов, а в принципе как философ и метафизик, как личность — я могу себе его представить каким-нибудь профессором в немецком университете, читающим там лекции — почему нет?
Есть конечно там и люди крайне неприятные — я много раз об этом писала и проговаривать эти фамилии лишний раз не намерена. Что касается моих контактов с ними, которые кто-то мог ложно интерпретировать в политическом контексте, то стоит признаться — я об этом говорила не раз, что я была тогда политическим ребёнком и мои взгляды стали формироваться в течение буквально последних десяти лет. Ранее скорее меня интересовала не столько политика, а просто отдельные люди, среда в каком-то контексте. Я рассматривала это всё как самопрезентацию — наверное так.

Н.М.: С кем потенциально Вы готовы блокироваться в политической деятельности, если таковая надобность возникнет? И вообще, есть ли таковая в настоящий момент? Существует ли нужда с кем-то объединяться для общих целей сегодня?

А.В.: За прошедшее десятилетие я насмотрелась на столько объединений, которые не заканчивались ничем, что у меня образовался некоторый скепсис по этому поводу. Объединяться надо не с группами или абстрактными партиями, а договариваться о совместных действиях можно только с конкретными персонами, имеющими репутацию, выполняющими свои обязательства.
И здесь уже не столь важно из какого они «лагеря», а важно то, какой есть ваш общий тактический или же стратегический интерес. В политике этот интерес может быть и одномоментным, и не всегда в данном случае обязательно быть патологически принципиальным — более того, это опасно и глупо.

Н.М.: Обратимся к евразийской теме, как одной из основополагающих идеологических столпов того, что можно назвать «русским миром». В среде евразийцев всегда было заметно мало девушек и много юношей. С чем это может быть связано? И тут же второй вопрос, поскольку в данной «тусовке» появились относительно новые лица, как например довольно экстравагантная дама по имени Натэлла Сперанская. Как Вы можете это прокомментировать?

А.В.: Исключая идеологические разночтения относительно той роли, какую эти люди выполняют в политике современной РФ, с учётом изобилия молодых людей в движении, то они должны буквально молиться на неё, ибо евразийская среда, мягко скажем, не блещет эффектными и притом вменяемыми кадрами.

По поводу Натэллы Сперанской и поклонников Дугина - девушек там мало вообще, а здесь, судя по всему, мы имеем дело не только с красивой внешностью, но с и совершенно вменяемым человеком, способным чётко формулировать свои мысли и цели. Я не берусь оценивать уровень компетентности тех вопросов, которые она поднимает, поскольку это не из моей сферы, я подобного вообще не касаюсь. Но во всяком случае, выглядит это вполне пристойно.

Н.М.: Как Вы оцениваете потенциал «переформатирования»? Ну например, если сперва человек имел одни убеждения, то будет ли он способен перейти к другим? Как образом возможна (если вообще возможна), подобная «перестройка» в условиях России? Могут ли ваши вчерашние оппоненты или быть может даже враги стать Вашими коллегами и друзьями?

А.В.: Советский и неосоветский человек — это такой довольно хамелеонистый тип, идеологически в том числе. Он постоянно меняет свои взгляды, ибо, что называется «упёртых» на самом деле мало. А если таковых и встречаю, то как правило, я не вполне уверена в их психическом здоровье. Подчёркиваю, что я имею в виду именно «упёртых», а не принципиальных. Это важная разница, которую можно пронаблюдать практически сразу — одержимость в глазах, не очень здоровый вид в целом.

Такое часто присутствует в среде «другороссов». Так называемая «пассионарность», которая на самом деле недорого стоит, потому что таких людей обычно использует в качестве пушечного мяса. И тем не менее, там до сих пор довольно много людей, которые всё же поменяли свои взгляды — например, Роман Попков, Алексей Лапшин и др.

А остальная часть, к сожалению, продолжает повторять лимоновские мантры, будучи малоинтересными и в целом — малоэффективными даже в своём качестве политических активистов. Они представляют собой грубую уличную силу, но на более высоком уровне они практически бесполезны. Таким образом, перемены в мышлении и взглядах возможны, также как и конструктивное сотрудничество, я даже хотела бы сказать это не только о сегодняшних моих оппонентах, но и о «господине народе», который, как только изменится ситуация, начнёт присягать демократии с таким же рвением, как сейчас он это делает в области пассивной поддержки действий власти. А ключевые персоны условного демократического поля будут заявлять, что мол старая среда нам не позволяла развернуться, а вот сейчас мы готовы. Как сейчас евразийцы и некоторые «другороссы» пытаются навязать народу некие убеждения, а затем говорить от его имени. Но люди не разделяют их в той степени, в которой они хотят это представить. В целом народ сейчас неидеологичен и для 21-го века это скорее плюс, чем минус — т.е. это всё же есть некий цивилизационный прогресс. Сделать из народа идеологического дурака — этим как раз и занимаются т.н. «метафизические шулеры», евразийские в том числе.

Н.М.: Благодарю за ответы! Было очень приятно пообщаться с Вами!

Ссылка на источник: https://vk.com/wall-34478408_126676