I

Я хо­чу, чтоб на­ча­лось Зем­ле­тря­се­нье,

Осо­знав се­бя в мор­щи­нах тре­щин

Ниц­ше­ан­ст­ва, в выс­шем по­тря­се­ньи,

В тьме ут­роб­ной по­гре­бён­ных жен­щин.

Я хо­чу, чтоб при­зна­ки рас­па­да

Об­ре­та­ли мощь са­к­раль­ных зна­ков.

Я хо­чу, чтоб при­гу­би­ли яда

Гу­бы тех, кто ви­на пил со сма­ком,

Тех глуп­цов, что в бес­по­лез­ный Ко­с­мос

Гля­дя в вос­хи­ще­нии бес­печ­ном,

В этом скуч­ном рус­ском Хо­ло­ко­с­те

Не су­ме­ли раз­гля­деть ко­неч­ность,

Тех, кто в ме­та­фи­зи­ке Ха­о­са

Тол­ко­вал о веч­ном воз­вра­ще­ньи.

И не ви­дел, как страш­ны Стре­ко­зы

И пла­нет бес­смыс­лен­но вра­ще­нье.

Пусть огонь мер­ца­ю­щих кре­ма­ций

Их по­гло­тит! Пе­пел, слов­но пыль,

Раз­ле­тит­ся, ибо ос­та­вать­ся

Не хо­чу средь тех сле­пых, кто жил.

II

Пусть кру­га­ми дан­тев­ско­го ада

Хо­дят плен­ни­ки, ван-го­гов­ская моль.

…Раз­ве­ли мос­ты над Пе­т­ро­гра­дом,

Слов­но нимб над мёрт­вой го­ло­вой.

Го­ло­ва, ка­тясь от ги­ль­о­ти­ны,

Хо­хо­та­ла. То­нет в реч­ке мяч…

В ка­пю­шо­не чёр­ном ле­ги­тим­ный

До ут­ра ра­бо­та­ет Па­лач.

С воз­вра­ще­нь­ем, Веч­ный Ин­кви­зи­тор!

Ваш ал­маз ие­зу­ит­ских глаз

От­ра­жа­ет кровь гря­ду­щих пы­ток.

Да­же ат­лас кра­сен, как ат­лас.

Все пей­за­жи се­ры и уны­лы.

Вспо­ми­наю толь­ко об од­ном –

Ви­дя сущ­ность ги­бель­но­го ми­ра,

Про­зре­ваю тот Ар­ма­гед­дон.

III

По­гля­ди, по­ве­си­лась не­ве­с­та

На стол­бе фо­нар­ном, слов­но кук­ла.

А те­бе не ка­жет­ся пре­ле­ст­ной

Жиз­ни этой прес­ная на­ука?

Раз­ве­вай­ся, сит­це­вое пла­тье,

Об­на­жай про­зрач­ное бе­льё!

Той ве­рёв­ки страш­ное объ­я­тье

И вер­ней, и креп­че, чем твоё.

IV

Что люд­ская пот­нень­кая по­хоть? –

С оду­ван­чи­ка сду­ва­ет­ся пыль­ца.

Я хо­чу, чтоб ты ус­лы­шал хо­хот,

Рав­но­душ­ный хо­хот мерт­ве­ца.

Веч­ной кар­мы рус­ской ка­ру­сель­ной

Ужас­нись на­ве­ки, от­ре­кись.

Я хо­чу, чтоб на­ча­лось Зем­ле­тря­се­нье,

Чтоб не длить бес­смыс­лен­ную жизнь.

V

Ру­ки твои в пе­пел пре­вра­ти­лись.

Скрип­ну­ли ске­ле­та ко­с­ты­ли.

Кра­со­та – на­вя­зан­ная ми­лость.

Мы её от­верг­ну­ли. Ну­ли –

Ми­ра че­ло­ве­чь­е­го ка­но­ны,

Ие­рар­хия без­лич­ной се­рой тли.

Мы при­шли – Дру­гие Ап­по­ло­ны.

Мы при­шли – Дру­гие Ко­ро­ли.

VI

Апо­ка­лип­сис – для тли люд­ской ка­тар­сис.

От тол­пы бе­зум­ной от­ст­ра­нись.

Толь­ко в оди­но­че­ст­ве ле­кар­ст­во.

Апо­ка­лип­си­сом не пле­нись!

Не пле­нись го­ре­ни­ем клы­ка­с­тым!

И зна­ме­нь­ем лож­ным не пле­нись!

Пусть по­пы па­сут ту­пую па­ст­ву

Там у про­па­с­ти. Смо­т­ри, не ос­ту­пись!

VII

Ви­дишь, ни­щих щу­паль­ца кош­мар­ны.

Тя­нут­ся их хищ­но ты­щи тыщ.

Ни­щие ма­ги­че­с­ки ко­вар­ны –

Миг, и ты средь них, кош­ма­рен, нищ.

Об­ти­рая гни­ло­ст­ную па­перть,

Раз­ди­ра­ем си­фи­ли­сом дыр,

Ты мгно­ве­ни­ем в сим­фо­нии рас­па­да

Про­зву­чишь и сги­нешь. Ибо мир

Нын­че с пар­ти­ту­рою для тру­па

Ди­ри­жи­ру­ет. И в дым­ную тру­бу

Так лег­ко, по­верх­но­ст­но и ску­по

Вы­ду­ва­ет об­щую судь­бу.

За иг­ру, за вер­ную по­ги­бель,

Что рав­ня­ет всех – ца­рей, ра­бов,

Пла­тят те, кто в чи­сел пот­ных

                                       при­быль

Ве­ру­ют, как про­чие – в бо­гов.

VIII

Ни о ком из близ­ких не жа­лея,

Ни­че­го мир­ско­го не лю­бя,

Ухо­ди! Пусть тлю люд­скую гре­ет

Это пла­мя, толь­ко не те­бя!

Пусть огонь чу­жих аго­ний ди­ких

В пляс язы­че­с­кий те­бя не ув­ле­чёт!

Все ко­ст­ры – смер­тель­ные гвоз­ди­ки.

Их в гро­бы, как гвоз­ди, Чёрт за­бьёт.

Там, в гро­бах, схо­ро­нен­ные за­жи­во,

Ско­мо­ро­ши­с­то-кош­ма­ри­с­тую тишь

Ог­ла­ша­ют во­пля­ми. И ка­жет­ся,

Мёрт­вые вцеп­ля­ют­ся в жи­вых.

IX

Жи­во­пис­ность га­ран­тий­ной жел­чи.

Хищ­ный лев. Кош­мар­ный Ле­о­пард.

Вкус вла­га­лищ ле­о­пад­ших жен­щин.

Ни­ще­та… И сно­ва Пе­т­ро­град.

Нев­ский вальс лю­бов­ни­ков утоп­ших.

Рус­ский пляс с мам­ле­ев­ской гниль­цой.

И ещё бод­ле­ров­ская ло­шадь,

Что «по­доб­на дев­ке пло­щад­ной».

Всё бо­лез­нен­но из­бы­точ­но, ут­роб­но.

Ро­ди­на в мор­щи­ни­с­той тще­те.

Был пей­заж клад­би­щен­ский по­до­бен

Бо­с­хов­ским кош­ма­рам на хол­сте.

Х

Червь мо­гиль­ный ле­ден­цом шер­ша­вым

В рот Мла­ден­ца мед­лен­но пол­зёт.

Со­блаз­ня­ют ад­ские от­ра­вы.

Смерть раз­врат­на. Смерть к се­бе вле­чёт.

Взгляд Мла­ден­ца ею за­во­ро­жен.

Сре­ди сот­ни Снеж­ных Ко­ро­лев

Толь­ко Смер­тью бу­дешь за­мо­ро­жен,

От­вер­гая все­до­с­туп­ных Ев.

Маль­чик ды­шит. И с дур­ной улыб­кой

Без­раз­лич­ный по­лу­иди­от

Ино­гда под­ра­ги­ва­ет зыб­ко,

В те мгно­ве­нья, что осо­зна­ёт

Сквозь Иную, не мир­скую внят­ность

Суть Бы­тий­но­с­ти, что есть – все­го Рас­пад.

И ему ста­но­вит­ся по­нят­но –

Ада нет. Есть Воз­вра­ще­ние На­зад.

Вот уже клу­бок чер­вей, его ка­са­ясь,

Жрёт ут­ро­бу. С каж­дым днём чер­вей

Боль­ше гни­ло­ст­ных. Но Ко­ле­со Сан­са­ры

Это­го клуб­ка стократ страш­ней!

Этот пир, ещё во вре­мя жиз­ни –

Ма­лень­кой тра­ге­дии ку­сок. –

Кра­ток, прост. «Так здрав­ст­вуй,

Смерть-От­чиз­на!» –

Раз­да­ёт­ся дет­ский хо­хо­ток,

Под зем­лёй гре­мя не­ми­ло­серд­но.

В нём про­ро­че­ст­во. А в нём – все­го итог.

Я хо­чу, чтоб на­ча­лось Зем­ле­тря­се­нье.

Но сна­ча­ла – этот хо­хо­ток.